Гештальт-подход — одно из самых популярных направлений психотерапии. Мы попросили психотерапевтов Тритфилд рассказать об особенностях этого подхода. Разбираемся, в чем отличие гештальта от других методик, с какими темами гештальт работает лучше всего и что же всё-таки скрывается за популярной фразой «закрыть гештальт».
Что такое гештальт-подход? В чем суть этого метода, если объяснить простыми словами?
Отвечает психолог - Антон Федорец
Точно перевести немецкое слово Gestalt сложно, чаще всего его трактуют как образ, форма, целостность, структура.
Основными ценностями в гештальт-подходе являются холизм (или целостность); гомеостаз (или баланс); саморегуляция; осознанность; переживания или чувства.
Работа начинается с чувств.
Вы, наверно, слышали мнение, что психологи работают с чувствами и что самые частые вопросы психологов, особенно гештальт-терапевтов, — это вопросы про чувства. Объясняю, почему так.
Чувства и эмоции являются важными аспектами в работе гештальт-терапевта.
Ф. Перлз (основатель гештальт-терапии) писал о чувствах как об остановленном возбуждении. Возбуждение, которое направлено на удовлетворение потребностей, может быть реализовано или остановлено. И если оно остановлено, возникает напряжение. Напряжение в виде различных чувств или, если был остановлен большой объем возбуждения, — то тревоги.
Все потребности можно свести к двум основным:
1. Поглотить. Чего-то не хватает? — Надо это получить.
2. Выделить. Есть что-то лишнее? — Надо от этого избавиться.
Любая клетка способна функционировать лишь до тех пор, пока идут обменные процессы: что-то выделяется, что-то потребляется. И обязательно есть среда, без которой эта клетка не может существовать. Примерно так работает и психика. Есть организм, есть потребности что-то выделить, что-то поглотить. Это естественный психический метаболизм.
В этой модели все сводится к двум полюсам: «+» и «-». Если я скучаю, значит мне кого-то не хватает. Если меня тошнит от кого-то, значит ему пора на выход. Если злюсь, то кто-то нарушает мои границы. Это достаточно простые примеры. Жизнь, конечно, гораздо более сложна и запутана. Поэтому можно использовать не только метафору клетки, но и метафору из цифровых технологий. Представим себе цифровую систему, которая функционирует происходит в двоичной системе счисления, то есть оперирует только двумя цифрами: ноль (0) и единица (1). Проводя аналогию, наши потребности могут быть более сложными, чем плюс и минус, 1 и 0, они могут иметь такие формы: 0001, 00101010, 0011000110, 1001111 — таких вариаций до бесконечности. Мне сейчас вспоминается момент из фильма «Матрица», когда главный персонаж «прозрел» и стал видеть всё в цифровых кодах. Видел комбинацию каждой мельчайшей частицы — 0, 1. В каком смысле и мы так функционируем, но не видим «код» достаточно ясно.
Так вот человек, как необычайно сложный биологический код, со всеми присущими ему желаниями и потребностями может легко запутаться в кодах. Сложность заключается в том, что зачастую мы не знаем, чего мы хотим и что нам действительно нужно. Гештальт-терапия помогает осознать эти чувства, начать их лучше слышать и понимать — и следовательно, лучше регулировать свой жизненный баланс.
Гомеостаз — это следующее ключевое понятие в гештальт-терапии. Например, если мы устали, мы хотим спать. Сон нужен для восстановления баланса сил. Важный аспект здоровья — это способность к саморегуляции. И чтобы правильно поддерживать баланс организма для жизнеобеспечения, к нам на помощь приходят ощущения и эмоции. Эмоции — это маркеры моих потребностей. Эмоции и чувства — это сигналы и ориентиры на пути к моим желаниями.
Проще говоря, мы испытываем положительные эмоции, когда получаем то, что нам действительно нужно, и отрицательные — когда не получаем желаемого или получаем не то. В этом смысле вопрос «что ты чувствуешь?» — это вопрос, который иными словами говорит «что у тебя есть?» или «чего у тебя нет?», чтобы чувствовать себя хорошо. По окраске чувства мы можем понять, что происходит. Например, если это удовлетворение — значит что-то удалось получить. И вся наша деятельность сопровождается чувствами, которые информируют и помогают оценить то, как идет процесс удовлетворения потребностей.
Все процессы в гештальт-терапии (чувства и любые другие реакции) выступают феноменами, которые терапевт исследует вместе с клиентом. Главный вопрос в гештальт терапии не «почему?», а «как?». Как ты это делаешь, как ты так поступаешь или чувствуешь, как проживаешь.
Вообще в современном мире можно выделить 4 основных вектора направлений в психотерапии, которые отвечают на 3 ключевых вопроса.
«Почему?» Этот вопрос направлен в прошлое. И на него отвечают все аналитически ориентированные направления: психоанализ, юнгианский анализ. Речь о поиске причин в прошлом.
«Как?» Направлен на настоящее. Как ты живешь здесь и сейчас, как ты выбираешь? Здесь гештальт-терапия. Как ты поступаешь сейчас так, что не получаешь того, что хочешь?
«Зачем?» Этот вопрос направлен в будущее, он отражает вопрос «Зачем ты живешь?, Какой смысл ты придаешь своей жизни?» На этот вопрос опираются все экзистенциальные направления психотерапии: логотерапии и др.
Отдельно можно выделить когнитивно-поведенческую терапию, которая тоже задает вопрос «Как?», но немного в другом смысле, чем гештальт, — как достичь цели, как не бояться, как действовать, как заметить мои ошибки мышления.
Рекомендуем также почитать: Психотерапия как профилактика
Конечно, эти вопросы — сильное упрощение, приведенное для простоты понимания. И в каждом направлении, если углубиться, вы сможете работать над всеми тремя вопросами.
Итак, гештальт-терапия работает с чувствами и переживаниями, чтобы человек смог лучше понимать себя, понимать свои истинные потребности (осознанность), и искать наилучшие способы удовлетворения этих потребностей (саморегуляция) для поддержания гомеостаза (целостность) всей системы нашего организма здесь и сейчас. А неудовлетворенные потребности создают напряжение в нашей психике — это и есть незакрытые гештальты.
В статьях и книгах по психологии можно встретить понятия «гештальт», «закрытый гештальт», «закрывать гештальт». Что имеется в виду? Что такое гештальт и как его «закрывают» в терапии?
Отвечает психолог - Влад Крипа
Понятия «незакрытый гештальт», «закрыть гештальт» действительно очень популярны. За ними есть теоретические основания, но я попробую не углубляться в историю гештальт-подхода или в работы Ф. Перлза и Б. Зейгарник, а объясню на более жизненных и понятных примерах.
Большинство моих клиентов приходят работать над кризисами или проблемами в отношениях. Глубинная причина трудностей часто кроется в том, что во взрослых отношениях партнеры пытаются удовлетворить те свои потребности, которые были фрустрированы в контакте с родительскими фигурами. Это и есть классический незакрытый гештальт. Например, человек недополучил безусловной любви, поддержки или чувства безопасности.
Предположим, мама ребенка была вполне адекватной и социально адаптированной, но относилась к ребенку функционально и не устанавливала с ним эмоциональную связь, — ее ребенок сыт и одет, вроде бы окружен заботой, но не чувствует, что мама его видит и замечает. Такой ребенок не чувствует любви и принятия на уровне эмоций, в его отношениях с матерью нет тепла. Что делает ребенок в таком случае? Он не может выжить без любви, для ребенка это базовая потребность, поэтому он пытается любить маму сам в попытке «растопить ее сердце», чтобы она заметила его и наконец стала ласковой. Когда такие дети вырастают, они пытаются утолить тот же голод в контакте с партнерами. Этот принцип работает и для мужчин, и для женщин. Такие люди или очень обидчивые, или очень ревнивые, у них часто занижена самооценка, — и они пытаются повысить ее за счет партнера. В отношениях у таких людей почти всегда очень много напряжения, непонимания, недоверия. Партнеры ранят друг друга, и тогда отношения как будто замораживаются, в них невозможно быть искренним и открытым. Мы хотим получить то, чего не получили от родителей, мы выдвигаем кучу требований. Это фрустрированное стремление к безопасности можно считать незакрытым гештальтом.
Рекомендуем также послушать: Терапия пар. Новая парадигма
Проблема усугубляется тем, что когда такие дети вырастают и вступают в отношения, они стремятся закрыть потребность из прошлого, но действуют из детской части. Часто они просто не знают, как вообще присутствовать в отношениях собой-взрослым. Они не вышли в зрелость и не умеют устанавливать отношения из нее, постоянно оставаясь в детском, — ранимые и голодные. Ребенок внутри ранится по-детски, но инструменты для защиты использует уже взрослые: одно дело — злость ребенка трех лет и его методы выразить злость, но если в это состояние попадает взрослый, — это уже совсем другая сила размещения злости. Часто эта злость переходит в пассивную агрессию, люди замыкаются, взрослые отношения становятся холодными и функциональными. И это именно то, чего человек боялся и хотел избежать. Замкнутый круг.
Другой пример — «перевертыши». Это важное понятие, особенность детского опыта, и я достаточно часто встречаю такой опыт в практике. Как появляются «перевертыши»? Это связано с поведением родителей или, чаще всего, мамы — потому что в возрасте до 3 лет именно мама устанавливает контакт с ребенком и дает ему чувство безопасности в мире. Если мама переживает боль, непрожитое горе, — она недоступна для ребенка эмоционально и не может дать ему чувство безопасности. Есть длительные исследования, связанные с трагедией 11 сентября. Ученые в течение 15 лет наблюдали за тем, что происходит с участниками трагедии и их маленькими детьми. В 2015-16 году вышли результаты. Дети людей с ПТСР отличались от контрольной группы, и опыт их родителей сказался на детях очень сильно. У детей, чьи родители переживают пост-травматическое расстройство или непрожитое горе, больше риск стать жертвой насилия или самому быть агрессором, больше риск попадания в неблагополучные компании. Это важно не только относительно современных событий, потому что проблем этого типа очень много в нашей культуре — например, в опыте детей войны. И потом этот опыт передается дальше, из поколения в поколение.
Возможно вам будет также интересно почитать: Психотерапия: инструкция по применению
Если мама эмоционально недоступна, у ребенка нарастает внутренняя тревога, мама кажется ему меньше и слабее, чем он сам, ему теперь нужно заботиться и о ней, и о себе: следить, чтобы не потеряться, смотреть, где мама и как она себя чувствует. Такие дети с постоянной внутренней тревогой научены заботиться об окружении, но у них нет внутренней расслабленности раннего детства, и они не знают, как бывает иначе. У них нет этого опыта на уровне тела: что такое расслабиться, доверить себя кому-то, кто больше и кто может позаботиться. Я замечаю, как ведет себя мой собственный сын: он может бегать на площадке, играть, но потом прибегает, забирается ко мне мне на колени и сидит так минуты три, он ничего не говорит и не делает, просто молчит и расслабляется, а потом убегает играть дальше. В этот момент он накапливает очень важный опыт — как это успокоиться и выдохнуть у папы на коленях, будучи под его защитой. Эта доступность опыта безопасности и доверия — очень важный компонент для глобального внутреннего доверия жизни. Если у ребенка есть возможность и проявляться активность, и выдыхать, у него не сформируется привычки быть вечно загруженным и озабоченным взрослым. «Дети-перевертыши», которые заботились и волновались о родителях, не умеют заботиться о себе. И передают это неумение дальше. Это тоже незакрытый гештальт.
Все эти проблемы можно решить через длительную гештальт-терапию, — получить чувство безопасности сначала как новый опыт, а потом и как навык. Понять, что такое быть маленьким, доверять, жить в мире без тревоги. Это длительная терапия, но за какой-то период, особенно если включать в работу тело, возникает то самое внутреннее переживание безопасности и отсутствия тревоги. Человек останавливается, замедляется — и терапевт показывает ему, что это за ощущение, что за «место». Когда клиент переживет это сколько-то раз в терапии, он сможет использовать новый опыт и в жизни.
Почему в разных странах популярны разные методы терапии? Откуда такая популярность у гештальт-подхода в СНГ?
Отвечает психолог - Илья Полуденный
Любой инструмент или процесс, любое социальное явление ложится на культурный и исторический контекст. Растущая популярность психотерапии в целом связана с тем, как эффективно она работает с последствиями психической травматизации, — а у нас в культуре таких травм очень много. Очевидно, что за последние сто лет люди на постсоветском пространстве пережили очень многое: войны, репрессии, тоталитарный режим. Такое тяжелое прошлое формирует потребность в инструменте излечения. Здесь возникает вопрос, каким должен быть этот инструмент и какое направление психотерапии подходит лучше всего.
Гештальт-подход больше других направлений специализируется на разблокировке эмоциональной составляющей, на проживании эмоций и чувств. Такой фокус внимания действительно подходит нам исторически и культурно. Помимо травм войны, есть еще жизнь в тоталитарном режиме сама по себе. Такой опыт напрямую связан с необходимостью сильно себя ограничивать. Надо подавлять эмоции, подавлять свои импульсы и желания. В тоталитарном пространстве люди получают опыт того, что «инаковость», яркость, самовыражение — это или опасно, или стыдно. Есть «правила», коридор правильной модели поведения, а всё, что за рамками, — осуждается, даже если не ведет к явному наказанию. Если среда ограничивает богатство человеческой экспрессии, человек живет с онемением, ему приходится как будто отрезать от себя кусок, не пользоваться какой-то своей частью, прятать и подавлять ее.
Если что-то подавлялось, возникает запрос на реализацию и выражение подавленного. Этот механизм был хорошо заметен в 90-е, когда появились какие-то эзотерические кружки, «кашпировские», вплоть до сект. Стало понятно, насколько силен общественный запрос на духовность в широком смысле, на эмоции, на переживание и осмысление этой области. В 90-е все бросились туда, куда смогли, потому что нормальные инструменты для работы с эмоциями еще до нас не добрались.
Рекомендуем также почитать: Психотерапия и мир будущего
Гештальт стал так популярен, потому что он лучше всего лечит последствия специфических для постсоветских стран проблем. Сейчас набирают популярность и другие направления, потому что эмоциональная часть наконец вылечивается — и можно переходить к вопросу «а что делать теперь?». Любопытно, что психоанализ у нас не приживается. Думаю, это связано с тем, как сильно психоанализ концентрируется на запросе «а почему так?». В случае большинства семей — и так понятно, почему так. Нет потребности долго и сосредоточенно выяснять, откуда у нас взялись те или иные страхи или трудности.
Гештальт-подход, в свою очередь, удовлетворяет сильный общественный запрос на освобождение чувствительности, на умение с этими сильными чувствами обходиться. Иметь право быть недовольным, формировать границы, отстаивать свое мнение и право на выбор смело и открыто, самовыражаться творчески. В детстве нам и нашим родителям часто говорили «терпи!», а гештальт очень явно транслирует послание «не терпи, выражай себя!». Это находит отклик.
С какими запросами и темами лучше всего работает гештальт-терапия? В каких случаях можно быть более-менее уверенным, что мне с моей проблемой или моими особенностями нужен именно гештальт-терапевт?
Отвечает психолог - Александр Чигир
Основное, на что ориентирована гештальт-терапия, — это работа с потребностями клиента. С моей точки зрения, это база и основа психики человека. И это одно из немногих мест, в которых сходятся самые разные направления в психологии: в психоанализе говорят о драйвах, гуманистическая психология, во главе с А. Маслоу, строит свою иерархию (к слову, от построения потребностей в виде пирамиды А. Маслоу в своих поздних трудах отказался), советская школа психологии, исходя из потребностей, строит свой деятельностный подход и т.д.
Потребности сменяют друг друга по мере их удовлетворения. Т.е. потребность есть всегда. Вопрос в том, чтобы установить актуальную и удовлетворить ее наиболее экономичным способом. Например: захотел поесть — поел, захотел поспать — поспал, захотел вот эту мимо проходящую девушку — кхм, кхм… и здесь все усложняется.
Если бы в один момент времени в нас жила одна потребность — было бы просто и очевидно, но цивилизацию мы бы так не построили. Борьба, сложная иерархия, а также способность отсроченного их удовлетворения, с одной стороны, сделали человека тем, кем он есть на сегодняшний день, а с другой, всё слишком усложнили. В какой-то момент, в силу тех или иных обстоятельств, человек перестает достаточно отчетливо слышать зов своих потребностей, а о существовании некоторых и вовсе не осведомлен.
Рекомендуем также почитать: Чего мы боимся, когда боимся идти к психологу?
Собственно, так мы и оказываемся на первой встрече с клиентом, где так или иначе артикулируем его запрос.
Внутри себя я формулирую это как: «В чем страдание, которое сейчас мне показывает этот человек?» И этот вопрос я повторяю себе в процессе нашего продвижения. То, что страдание внутри человека есть, не вызывает никакого сомнения. Во-первых, конфликт потребностей закладывает его в нас изначально. Во-вторых, если человек сидит напротив меня, значит он или начал в принципе замечать это страдание, или же оно стало для него невыносимым. Если вопрос ставить так, я могу наблюдать конфликт, остановку или сверхусложненный путь, который выбирает клиент на пути удовлетворения потребности и, как следствие, избавления от страдания. Собственно, это база. Дальше — скорее приемы, с помощью которых это все можно организовать.
В гештальт-терапии мы предполагаем, что прямым проводником к потребностям человека являются эмоции. Именно поэтому считается, что наш подход работает в основном с эмоциональной сферой. Во многом так и есть, единственное «но» состоит в том, что эмоции нам интересны в той мере, в которой они помогают клиенту коснуться своей потребности. И иногда для этого необходимо «проораться» или «стукнуть кого-то», а иногда напротив, аккумулировать энергию крика, для того чтобы «слышимость» изнутри стала лучше.
Поэтому гештальт хорошо работает с разного рода эмоциональными сложностями: подавленные эмоции, замкнутость, вспыльчивость, переменчивое настроение, отсутствие эмоций, вспышки агрессии, депрессивные состояния, страхи и фобии, чувство вины, ревность, приступы грусти и горевание.
Что делать между сессиями, чтобы психотерапия была эффективной?
Далее мы предполагаем, что все наши потребностей размещены в теле. А где бы им еще быть? Ведь, по большому счету, кроме тела, у нас ничего и нет. Один из современных лидеров мысли в гештальт-терапии, Даан Ван Бален утверждает, что гештальт-терапия в своем основании направлена на работу с телом. Наши мысли, переживания, так или иначе, отображаются в теле. Соответственно, вопросы, связанные с телесностью, также входят в зону работы гештальт-терапии: психосоматика, тревожные расстройства, особенности пищевого поведения, чрезмерное телесное напряжение, стресс, психологические аспекты соматических болезней.
И последнее. Поскольку человек существо социальное, наши потребности связаны с другими людьми и социумом в целом. Здесь в гештальт-терапии появляется термин граница-контакт, как теоретический конструкт для описания способов построения связей человека с внешним миром. Таким образом, одним из важнейших направлений работы гештальт-терапевта является исследование контактной интенциональности человека: начало, развитие и завершение отношений, формирование привязанности, установление близости, конфликты и конфликтное поведение, измены, ревность, утраты, травматические события, особенности экономического поведения, сексуальность, сложности в социализации, поиск своего пути, призвания, самореализация и т.д.
